письмо #185 о чувствах к снегу

привет, незнакомец, 
как ты там? я живу странное время: меня не раздражает снег и температура ниже нуля, не тянет уехать, я леплю кошек из снега и вдавливаю в их лица глаза-камни занемевшими пальцами. новости скорее хорошие и страдания почти иссякли.

единственное, 
мне стало жаль отрезанных волос. 
на минуту я стала слабой и пролистала все фотографии за последний год, что нельзя делать с раненным сердцем, но все же довольно естественно. я задержала взгляд на фотографиях с тем человеком всего лишь на пару секунд; ничего страшного. боль на уровне легкого пореза на подушечке пальца при сборе осколков с пола в мятую салфетку, на уровне звука детский ночной крик, не больше. это несравнимо легче боли двухнедельной давности, похожей одновременно на оторванный ноготь, схватки, сердечную тяжесть и гул теплохода Клавдия Иланская, заходящего в архангельский порт. 

пролистывая это двухсекундное происшествие, я заметила свои каштановые кудри, падающие даже не на грудь, а на нижние ребра; мне стало их жаль, я ощутила самую настоящую тоску и печаль. 
что же, больше так делать не буду. 
я размышляла о дне, когда я решила отрезать свои прекрасные волосы — это было предрешено и грубо, я желала оторвать большую важную часть себя, провернуть это как можно скорее и ощутить пустоту, облегчение, завершение огромного цикла, и все это было бессознательной репетицией будущего разрыва (я могла это предсказать или не могла?)

вернемся к снегу. в прошлом я любила его, любила снег, морозные дни меня воскрешали, в день рождения я первым делом смотрела в окно, чтобы встретить солнечные янтарные крошки, рассыпанные по белым холмам — семнадцатого марта они были моими и только, родившимися вместе со мной, с подобной белой кожей и янтарными глазами, россыпью родинок и черных веток-кудряшек, раскиданных по плечам. 

это был снег на урале, но совсем другим он стал в петербурге после нескольких тяжелых зим, проведенных в работе и мраке, после ветра на фонтанке и ежедневного паломничества по деревянному пешеходному мосту: работать, торговаться за гнилые помидоры, вытаскивать из коробок на улице себе шерстяное пальто без пуговиц, пришивать их в темноте, колоться иголкой из-за жесткого подклада, курить в парадной, чтобы не окоченеть окончательно. 
тогда я разлюбила снег, незнакомец. 
стало невыносимо тяжело жить, когда янтарные крошки и белые холмы исчезли.
лишь однажды я радовалась снегу в петербурге,
гуляя по льду под мостами, но это был один-единственный день на сотни других темных и ветреных. 

как я узнала, что моя дочь родится в декабре, мне стало страшно:
я представила, как буду стоять в грязном и темном сугробе с коляской в тонком шерстяном пальто с криво пришитыми пуговицами, дрожать от ветра, залезающего под ребра. 

и родилась она в самый страшный день, когда черные ветви старого клена бились в стекла родильного дома на улице маяковской, окна дребезжали, луна светила, а мне строго-настрого запретили брать её крошечную к себе в кровать; 

и я конечно же взяла. 
она согрелась и сразу уснула, и я согрелась и сразу уснула. 
тогда я впервые выспалась за несколько месяцев — кто б мог знать, на пружинной железной кровати с двухдневным человеком, под вой ветра и истерику кленовых ветвей. 

тогда я полюбила снег, незнакомец. 
и ровно шесть лет, 
ровно сегодня, шестнадцатого декабря, 
я люблю снег,
потому что она его любит. 

#anielletters

изображения найдены на Pinterest.com и использованы только в иллюстративных целях