Письмо #144 о мести и прощении

привет, незнакомец.

выходные в моем лесу пахли настоящим летом,
ветром принесло желтые шарики мимозы с дерева во дворе,
я бродила по морскому порту и слушала "дельфин",
встретила щегла и зарянку.
черный плащ, огромные ботинки, собака и пришвартованные корабли – что еще нужно человеку?

сегодня же с самого утра появилось знакомое свинцовое небо, ощущение невидимого дождя,
и казалось, что если выйдешь покурить – сразу окажешься в том дворе на фонтанке с пачкой мальборо. опустело, все лесные птички затихли, стало совершенно тоскливо.

переменчивые настроения, чуть петербуржские и сложные, из-за них мне никак не удавалось написать легкое смешное письмо,

так что сегодня будет честный и сложный монолог.

итак, незнакомец, слушай, но не осуждай:
очень остро на этой неделе я переживаю чувство мести. я оправдываю себя всячески и говорю вслух, что я буквально борец за справедливость, человек наблюдающий, как те или иные процессы приходят к закономерному финалу, а сам акт мести – зверский, злобный, мне чуждый.

потом я возвращаюсь к опыту прошлых лет, пересматривая свои же собственные поступки на бракованные, плохие по нормам общественной морали и нахожу в них явную месть. торжество моей собственной веры, совершенно не таящее за собой злости или агрессии, просто наблюдение – но все же с ухмылкой, которая принадлежит мне. плохой или хороший я человек? (мой самый идиотский вопрос из тех, что слышал мой психотерапевт)

"дело семейное", "сор из избы" шифруют самые жестокие мотивы, физические расправы и многолетнее молчание, которое в этом роду явно решило прерваться на мне. как с этим жить, не ухмыляясь время от времени, я не знаю; нам не под силу решать те вопросы, которыми занимается судьба. рок, фатум, высшие силы, космос, господь бог, выбирай любое, незнакомец.

но обустраивая очередное не-моё-жильё в новом городе, раскладывая игрушки для дочери, развешивая её рисунки, выбирая ночник, я не могу не думать о том счастье, что мне предназначено, но неведомое им, той части моей семьи, что всегда будет презренно молчать. выходя с собакой по утрам на улицу и наблюдая, как она пытается поймать капельки дождя, я вновь возвращаюсь к этой мысли.

наказание молчанием, такое привычное для семьи, где все считали, что их братья/сёстры/матери не стоят и ногтя мизинца очередного гения, стало и моей нормой. каждое прощёное воскресенье я вспоминаю, как они звонили друг другу с "прости меня за всё", глубоко понимая, что прощения никогда не будет, невозможно прощать тех, на кого тебе наплевать. все эти остывшие сердца из всех сил пытались воскресить хоть какое-то тепло, но терялись в пережёвывании воспоминаний и осуждающем гуле.

я бы хотела однажды услышать –
твоя мама тебя очень любила, она не бросала тебя, я соврал. вся семья обложила тебя своей ложью, прости меня, если сможешь.
пусть это бы произошло даже в прощеное воскресенье, даже телефонным звонком
– я лишь хотела бы однажды услышать такие слова.

и тогда моя ухмылка, вероятно, сменилась бы жалостью и грустью по потерянным годам и чувствам, я перестала бы ощущать себя плохим человеком, наблюдающим со стороны, как осуждающий гул становится всё тише, потому что все перестали говорить друг с другом и становятся одинокими стариками, каждый в своей трофейной квартире в стоквартином доме с лепниной и мезонином.

меня не угнетает обида, она не давит на меня,
не усложняет мне жизнь, потому что она никогда и не существовала,
ради самосохранения она сразу же переквалифицировалась в утонченную и длительную месть с позиции наблюдателя,
который мог бы всех спасти и всем помочь
одним лишь своим присутствием и двумя телефонными звонками, я бы могла рассказать им всем, что такое на самом деле семья и как звонко можно смеяться и озарять светом этот тяжелый стол на семейном обеде, если ты чист душой.
собрать всех, позвать сестёр, попросить их дать шанс,
поговорить взахлёб о тех фотокарточках из Парижа,
где бабушка и дедушка были в восьмидесятых годах.

о да, я бы могла всех их собрать точно так, как делала это моя бабушка.
все эти гудящие тяжелые служители кафедр и бывших градообразующих заводов, ученые и кандидаты собрали бы свои плесневелые задницы где-то в трехкомнатной квартире с видом на драматический театр.

и вот они бы впервые увидели всех внуков, племянников, собак и юных сестер,
своё желанное и гордое потомство,
которое живет совершенно иначе – влюбленно, смело, откровенно
и без всяких осуждений.

но я никогда такого не сделаю.
я хочу, чтобы они получили именно то, чего добивались молчанием.
это и есть моя долгая и ужасно жестокая месть.
я стану одной из них, замолчав и отодвинувшись,
или совершу это из соображений справедливости?

как знать.
главная моя задача – беречь своё счастье от тех,
кто так любит его разрушать, разравнивая на всех,
по-партийному скупо и молчаливо.

и только маме я отправлю щегла, зарянку, закат в морском порту
и фотографии с моей дочерью – она их ждет и просит каждый день,
и каждое прощеное воскресенье
она пишет мне:

"прости, что я не смогла тебя забрать. я сделала недостаточно. прости, что меня не было с тобой каждый день, прости, что я не уберегла тебя. прости меня"*

*здесь должно было быть примечание со всей правдой, но мне пока не хватает духу описать это преступление

#anielletters