| привет, незнакомец.
сегодня я пишу тебе письмо из москвы, утопающей в дождливых водах, шумных машинах и бесконечном количестве людей, которые пытаются найти свой маршрут с пропащей геолокацией.
здесь все совсем не так, как было в мой последний приезд: я помню письмо, которое я писала в кафе на чистых прудах и редактировала в квартирке моей подруги на харитоньевском.
кажется, прошла сотня лет и один день, кажется, прошла одна долгая ночь с сотнями снов и миров, в них случившихся.
ретроспектива может быть утомительным занятием, если поддаваться её тревогам и отчаяниям, придумывать заново свои ответы на сообщения в том споре, предполагать ветки событий, никогда не случившиеся;
но сегодня я заметила одно необычное «но» в моей ретроспективе, которое позволило насладиться ею в полной мере и поблагодарить себя искренне за прожитые десятки недель. | |
| |
представь себе, незнакомец, что в приступе отчаяния, разочарования и обиды, ты удаляешь из памяти (из переписки, если быть откровенной), два года, больших и красивых, как отснятую катушку с французским кино.
и вот к тебе является французский режиссер с французскими усами и кричит: это нужно вернуть! склеить! немедленно!
и ты начинаешь работу.
достаешь пленки на стол, вооружаешься ножницами и начинаешь кромсать те кадры, что сохранились, собирая их в сюжет заново, дополняя пометками на сигаретной бумаге.
о нет, никто конечно не кричал.
и я действительно удалила переписку одним махом, не заботясь ни о чем, это был дурной поступок, красный флаг
или вольность, которую может позволить себе женщина в любви?
| |
| |
короче говоря, я собралась с духом и решила вернуть на место то, что было возможно, собрав сохраненные фотографии с жесткого диска, загрузив из облака, разыскав в переписках отправленное маме и друзьям.
на каждый важный период я дописывала небольшое примечание,
перебирая слова и пытаясь точно-точно превратить их в маленькое умозаключение. в нем постоянно появлялось «но»
мы здесь очень уставшие, но заботимся друг о друге
я плакала в этот день, но не сказала, что мне было тяжело
мы шли десять километров за руку, но так и не поговорили
в этот день мы спали в разных городах, но по прежнему любили друг друга
«но» в моей ретроспективе стало но-рмой.
прочитав это слово в каждой пояснительной записке, я поняла, что не была откровенна и достаточно уязвима, чтобы требовать того же в ответ.
каждое чувство было припрятано грубой склейкой и сигаретным ожогом на кинопленке, важные сцены были не просто вырезаны — их даже не отсняли по плану.
| |
| |
в москве пару лет назад мне было хорошо и спокойно,
но
я не знала, разделяю ли я свои планы на жизнь с важным мне человеком.
на улице было солнечно, совсем тепло в сентябре, вокруг были друзья, работа кипела и новые идеи появлялись за каждым поворотом, как блики солнца на сталинских высотках, но
вся эта красота была найдена и замечена мною в противовес тревоге внутри.
мне бы хотелось тогда знать больше, спросить напрямую, быть честной на все сто, но
я боялась, что не встречу того же самого в ответ. мне было страшно.
я отдаю мою переклеенную пленку французскому режиссеру с французскими усами и он бормочет что-то одобрительное. вышло неплохо, весьма,
особенно с учетом всех этих пометок и наконец-то честных, объективных выводов обо всем произошедшем. киношники не боятся правды, они её ищут как сокровища — настоящую прожитую боль, раздражающую, навязчивую, неприкрытую, жужжащую.
мне бы хотелось вдогонку крикнуть этому режиссеру, что я могла лучше! но не могла. я не могла лучше, да и никто бы не смог это сделать вместо меня, а значит моя перекроенная кинопленка будет самой великой и эталонной,
несмотря на все эти чертовы «но».
| |
| | незнакомец, пообещай мне никогда не ждать солнца от москвы,
дождя от петербурга, также как и я не жду от себя четких планов и правильных чувств.
мы все в этой каморке делаем то, что можем,
как получается, а если день для съемки выдался неподходящий, то не пропускаем сцену, а переносим на другой день, принося бесчисленные извинения приглашенным артистам и молча, без лишних реверансов, разгоняя недовольную массовку.
и если мы выбросили важные кадры, то спасаем.
вырезаем, монтируем, иногда, в самом отчаянном случае — переснимаем.
но действительно хорошее кино, по мнению моего воображаемого режиссера снято одним дублем и одним кадром, хоть это и требует порядочной возни и терпения.
чао, незнакомец, и помни: но-рма этого письма
иметь десятки интерпретаций, как французское кино. | |
| |
